Минутка отдыха

Бог троицу любит. Посему продолжу эпопею курсантских плав.практик. Третья практика после третьего курса шестимесячная, индивидуальная, долгожданная, многообещающая и вообще – Эх! Народ начинает искать места на посадку задолго до ее начала. У кого есть родственники и знакомые в пароходствах идут кланяться им. У кого нет - сочиняют письма-запросы в эти же пароходства, клянутся в любви к выбранному работодателю и обещают прийти на работу по окончанию училища. Головное судно серии Ленинский комсомол. Практику должны проходить все, поэтому остаться без парохода особого беспокойства не было, Другое дело куда удастся устроиться. В приоритете были Азовское. Советско-Дунайское, Все три прибалтийских и архангельское. Почему? Потому что основную часть их флотов составляли малые и средние суда, делающие короткие рейсы. Кто работал в Советские времена хорошо помнит таможенные рейсовые нормы. Больше рейсов, больше джинсов, мохера, отрезов парчи. Больше товара – больше сов. ден. знаков. Моряки на этом зарабатывали себе на более-менее обеспеченную жизнь. ЧМП и БМП имели большое количество океанских рысаков, рысачивших на Кубу, Анголу Сомали и Эфиопию часто без захода в Пальмас. Или на Вьетнам без Сингапура, за чеки ВТБ, принимаемые только в спец. магазинах Торгмортранса. Всем хотелось озолотиться на следующую один длинный зимний семестр. Особенно суетились свеже-женившиеся, собиравшиеся жениться, копившие на свадьбу и только-что родившие. К ним мы, вольные студенты, относились со снисходительной жалостью и редко удостаивали своим обществом, потому что тяготились разговорами про раскрасавиц и умниц, что одинаково хорошо варят борщ и кофе на одной керосинке, или еще более утомительным, про диатез, режущиеся зубки и жидкий стул. Отсюда желания на пароход поменьше и рейсы покороче. С этой целью мы с приятелями Мишкой и Колькой напросились в Азовское пароходство, Протекцию нам составил наш же товарищ Шурка, чей отец работал капитаном в АМП. Вот наконец настал долгожданный миг получения направления на работу в АМП и проездные документы от родного училища. Проездные документы удивили. Вместо плацкарта на веселый поезд Одесса – Волноваха – Жданов (, для тех кто родился после 1991 года - нынешний Мариуполь ) нам, морякам выдали билеты на пассажирский суперлайнер Аю-Даг, палубные места. Палубные места – занимай любую скамейку на палубе, внутри тебе сидеть не положено. За что нас так – наверное решили что летом, на палубе, ночью, в море не холодно. Аю-Даг. Рысак на "Крымско-Колымской" линии. На эти суда "ссылали" потерявших визу Одесских моряков, временно или навсегда. Добираться от Одессы до Мариуполя с заходами в Евпаторию, Ялту, Керчь, Бердянск было почти двое суток. Одна ночь на борту. Было нас несколько бедолаг, ныкавшихся по надстройке в поисках теплого угла и изгоняемых обратно на палубу пожарным матросом, делавшим обход каждые два часа. Денег на питание выделить нам, разумеется, забыли. На борту «лайнера» был буфет для пассажиров. В меню: пиво, печенье, плавленые сырки. кефир и булки. Каютных пассажиров кормили централизовано в судовом "ресторане". Там же и наливали. Переход выдался тяжелым, после Бердянска кончилось пиво в буфете. Кефира уже никому не хотелось и буфет просто закрылся. "Пушки с пристани палят, виден город Махноград". Прибыли наконец. До Гуляй Поля 90 километров. Ну и местные, какие были в 1918 году, такие и остались. Дружно сошли на берег в 23 часа и отправились ночевать к Шурке домой. По дороге, с лавочки, у сквера, у магазина Октябрьский, Шурка разогнал по домам кучку малолетних девиц, увидев среди них соседку по дому. Отцы вместе учились в Ростовской мореходке. Дружили семьями. Пригрозил донести родителям, где-то припозднившимся, про вечерние посиделки. Кто бы тогда мог подумать, что я женюсь на этой семикласснице через 5 лет. Неисповедимы пути! На следующий день, оформились, кто куда, Шурка и Мишка садились на свои пароходы здесь же, в Жданове. Мы с Колькой отправились медленным, плацкартным ходом в Новороссийск, на ожидавшийся там через неделю Махновский же Комсомолец. Имели на руках предписание, поселиться временно в бич-базе на Шесхарисе и там же ожидать судно, которое подойдет грузиться цементом в мешках на братский Алжир. Дождались, поднялись на борт, бросили вещи каютах (у каждого отдельная своя) и пошли сдаваться Боцману. Боцман был настоящий. Не просто "Дракон" а дракон махновский, пышащий из всех ноздрей нелюбовью к курсантам, пришедшим на замену штатным опытным матросам. Деваться некуда, надо работать и терпеть. Ну а дальше пошло веселье на все 6 месяцев. Читайте продолжение через пару дней, скучно не будет, а я иду запускать лодочный мотор после зимней консервации.

Молодые моряки, приходящие сегодня на большие транспортные суда, с байками из «курилки» не знакомы. А ведь «курилка» на танкерах нашей молодости – это место, где в свободное от вахт и работ время собирался весь экипаж. Здесь моряки общались. В салоне для рядового состава играли на вылет в «козла», нарды, шахматы. Учитывая, что экипажи в то время были в 2 раза больше, чем сейчас, очередь на настольные игры занимали с обеда. Кто не успел попасть в игру, ждал своего часа, слушая истории бывалых моряков. Этот рассказ я услышал в 1984 году, когда я проходил плавательную практику на борту т/х «Бургас», от немолодого старшего помощника капитана.

В книге несколько циклов. «Африканский капкан» — добротная проза морской жизни, полная характеров, событий и самого моря. Цикл «Игра» — вариант другой жизни, память о другой стране, где в дебрях слов о демократии и свободе, как на минном поле — взрывы и смерть одиноких душ. Цикл «Жажда» — рассказы о любви. Подкупает интонация героев: звучит ли она в лагерном бараке или из уст одесситки и подгулявшего морячка. А крик героини: «Меня томит жажда радоваться и любить!» мог бы стать эпиграфом книги.